Kapitel 23. Unter den Linden
Teil 1. Zweisamkeit
Teil 1. Zweisamkeit
Unter den Linden («Под липами») — один из главных и наиболее известный из бульваров Берлина, получивший своё название благодаря украшающим его липам. Липы появились на месте современного бульвара в 1647 году по приказу Фридриха Вильгельма. По этой дороге «Великий курфюрст» ездил верхом из королевского дворца в свои охотничьи угодья в Тиргартене. 1000 лип и 1000 ореховых деревьев образовали аллею в шесть рядов.
Zweisamkeit – чувство близости между двумя людьми, антоним одиночества (Einsamkeit).
Я забираю Паркера из школы в начале четвертого. На улице холодно и он, раскрасневшийся от мороза, с удовольствием забирается на заднее сиденье «Порше». Пристегивается, протянув ремень к нижней части бустера. Сдергивает с рук перчатки, запрокидывает голову, стараясь отдышаться. Смеется.
- Ты быстро, Белла.
- Это все папино авто, Паркер. Хороший был день?
- Еще бы! Мы все перемены играли в снежки. И я целых два раза спас Кайли!
Его синие глаза восторженно мерцают, дрожат светлые ресницы. Гийом так и подпрыгивает на своем месте, никак не справляясь пока с силой эмоций. Ему не холодно – куртка давно расстегнута, на молнии тают снежки. Шапка свисает из кармана, почти что на полу лежит синий шарф. Паркер – само воплощение жителя северной Атлантики. Это место ему подходит – весь в отца.
- Вот это да! Думаю, она обрадовалась.
- Она меня поцеловала, - прищуривается Гийомка, смахнув снежинки с капюшона. Рдеется, заметив мой взгляд. Сейчас улыбка у него выходит скованная, очень нежная. – То есть... в щеку. Девочки так часто делают.
- Правда?
Гийом очаровательно краснеет еще больше, хотя у меня нет цели его смутить. Вздыхает, закусывает губу.
- Хорошие девочки.
- Ты ей нравишься, Паркер. И она точно хорошая девочка.
- Папа тоже так говорит, - бормочет юный Каллен, сделав вид, что пристраивает перчатки на сиденье рядом с собой. Только бы на меня не смотреть.
Не стану больше Паркера тревожить. Активирую зажигание, заблокировав двери. Сзади уже подъезжают другие родители. Интересно, что в этом районе города, где находится школа, все машины исключительно европейских марок. Лидирует «Мерседес», но и «Порше» не мало.
Мы выезжаем со школьного двора, свернув влево. Паркер, более-менее справившись со своими чувствами, с любопытством поглядывает на жидкокристаллический экран авто. Синяя дорожка навигатора ведет нас в сторону города.
- Мы не едем домой?
- Было бы неплохо купить что-то к ужину. Сходим за покупками?
- Тут недалеко «Уэнсгейт».
- Я думала о «Maine Mall», - смотрю в зеркало заднего вида и сама улыбаюсь от того, как загораются у малыша глаза. Maine Mall – крупнейший торговый центр в штате Мэн, второй по величине в Новой Англии и любимое место встреч Гийома, Эдвард уже просветил меня. Потому что только там делают молочные коктейли, хоть немного, а похожие на бессменную классику Джоуи. К тому же, их отделу сладостей позавидует кондитерская фабрика – супермаркет индивидуально заказывает поставки из Европы. Schickes Hotel (модное место), как сказала бы Элис.
- Es ist viel besser (это куда лучше), - довольно протягивает Гийомка, расслабленно устроившись на своем месте. Выглядит абсолютно удовлетворенным жизнью.
- Natürlich, Паркер, - пытаясь выжать максимум из своего словарного запаса, улыбаюсь я. Паркер мне подмигивает.
Мы едем минут двадцать – на улицах немноголюдно, дороги хорошо почищены от снега да и полноприводный кроссовер вряд ли забуксует. Дворники методично смахивают вниз округлые снежинки. Загораются первые фонари – смеркается.
На огромной парковке центра нам с Паркером удается найти место в двух рядах от входа. Мне нравится, как широко расчерчены здесь места по сравнению с европейскими паркингами, я буду удивляться этому еще очень долго. Наш огромный автомобиль идеально вписывается в границы желтой линии. Парки, едва дождавшись, пока остановимся, распахивает свою дверь.
Любуюсь таким его настроением. Если честно, от первого дня после каникул, еще и накануне отъезда Эдварда, я ожидала гораздо худшего. Но привычная атмосфера, друзья и девочка, что запала в сердце, поддерживают Паркера на плаву. К тому же, папа лично отвез их в школу с утра, по дороге они даже успели заехать в «Старбакс» за свежими клубничными маффинами. И на уроке английского вместо скучного стихотворения из программы читали друг другу свои любимые стихи. И в столовой в честь начала года их угощали малиновым пудингом. И физкультуру отменили из-за наледи стадиона – чистый восторг! Младший Каллен физкультуру не любит.
Парки рассказывает мне все это, пока идем к раздвижным дверям с надписью «вход». На эскалаторе становится на ступеньку ниже, приникнув к моей руке. Паркер теплый и мягкий, у его волос особый, нежный запах. Одежда его пахнет тем легким, едва уловимым ароматом геля для стирки, что я купила.
- Я очень рада, что у тебя был хороший день, - признаюсь ему. Мальчик нежно мне улыбается.
- Вечер тоже будет хороший.
- Ну еще бы, Парки, - ерошу его волосы и Паркер хихикает.
Мы начинаем с магазина, условившись заглянуть на коктейли перед выходом. Паркер вызывается везти тележку. Она большая, но маневренная, а еще – шумит при каждом повороте. Его это веселит. Такое легкое, воодушевленное у него сегодня настроение – чудо какое-то.
- Идем?
- Так точно, капитан!
В холодильнике у нас пусто. Даже с учетом того, что уезжаем в воскресенье вечером, сегодня еще только среда. Эдвард будет ждать Тревора после встречи с доктором Кроули, быть может, они еще поговорят вдвоем... но к семи будут дома. Мы единогласно решили, что этот вечер проведем вместе, вчетвером, в нашем доме. И совместный ужин – отличный способ, что сохранить детям ощущение прежнего распорядка, семейной атмосферы и спокойствия. Большую часть каникул как раз спокойствия нам не доставало.
- Нам нужен хлеб, Изза?
- Для тостов, да.
- А багет?
- Ты хотел бы багет?
- Мама всегда его покупает, но часто выбрасывает целым. С чем его едят?
- С чем угодно, Парки. Как и тосты: с нутеллой, арахисовым маслом или джемом.
- Тогда возьмем багет? Вместо тостов.
- Лучше захватить и тосты, вдруг Фабиан захочет. А ты выбирай багет.
Удовлетворенным таким ответом, Гийом достает с полки ровный, поджаристый багет с округлыми, идеальными краями. Рассматривает его с интересом. Кладет в корзину.
- Отлично, Парки.
В магазине играет ненавязчивая, спокойная музыка. Среди идеальных стеллажей и полок одно удовольствие ходить – все сделано со вкусом, масштабно, но не вычурно. Здесь и правда найдутся продукты со всех уголков мира. Стилизованные под старину прилавки светло-бежевого цвета, неяркая, мелкая плитка пола в узоре из ромбиков, высокие потолки и слегка приглушенный, будто бы особый свет.
В очередном из отделов Гийом тянется к верхней полке, аккуратно стаскивая с нее пачку шоколадного печенья. Кладет его в нашу корзину, опустив на самое дно и чуть разворошив другие продукты. С трепетом касается шуршащей ярко-красной упаковки, обводит черный контур затейливого шрифта. Это печенье таит в себе в два раза больше шоколада, чем любое другое – так написано на пачке. И юный Каллен более чем доволен.
- Возьмем его?
Мальчик повисает на металлическом основании тележки, выжидательно обернувшись в мою сторону. Смотрит из-под ресниц своими насыщенно-синими, удивительными глазами... и даже если бы я хотела, не смогла бы ему отказать. Даже при наличии всех тех сладостей, что давно лежат в корзине. Пусть порадуется.
- Ты сладкоежка, Гийом.
Мальчик прищуривается, довольный таким прозвищем. На его щеках очаровательные ямочки от улыбки.
- С шоколадом все и всегда лучше, Белла.
- Не поспоришь.
- Но если не помогает даже шоколад, остается последнее средство.
- Какое же?
- Медвежата «Haribo». Но это только на самый крайний случай.
- Хорошо, что мы взяли целых две пачки.
- Мы предусмотрительные, - подводит итог мальчик, серьезно мне кивнув. Прыгает на пол, отпустив металл корзины. Берется за пластиковую ручку – готов и дальше управлять тележкой.
- Что еще нам надо купить?
- Неплохо бы добраться до пасты и соусов.
- Мы сегодня будем ужинать пастой?
- Я думала про лазанью. Что скажешь?
Гийом вздыхает, толкнув тележку вперед. Смотрит прямо перед собой на плитку пола. Мы оставили куртки в авто на подземном паркинге и Гийом идет по супермаркету в своем темно-синем джемпере с высоким воротом – легко приметить среди других покупателей.
- Я люблю лазанью. Но...
- «Но»?..
- Без пармезана. Папе и Фаби он нравится, поэтому они всегда добавляют.
Я мягко улыбаюсь мальчику. Подавшись порыву, наклоняюсь к нему, некрепко, но ощутимо приобняв за плечи. Гийом посмеивается.
- Сегодня у нас будет лазанья без пармезана, обещаю.
- Давай выберем другой сыр.
- Давай, Гийомка.
Ему нравится мой настрой. И то, что мы здесь вдвоем, что чье-то внимание принадлежит ему безраздельно. Младший сын Эдварда доверяет мне с потрясающей отвагой. Я не обманула его ожиданий. Как он успел заметить, люблю его отца всем сердцем... и все же мы так мало знаем друг друга! Но тем ценнее для меня его доверие. Гийом – чудесный ребенок.
В отделе сыров он долго выбирает между Грано Падано и чеддером. Задумывается, как будет на вкус лазанья с моцареллой... и все же кладет в корзину чеддер. Уточняет, как будем готовить белый соус. С трудом произносит его название – бешамель.
- Слишком сложный соус...
- Ты же говоришь по-немецки, Гийом! Вот где сложные слова...
- Ты тоже будешь говорить по-немецки.
- Думаешь?
- Потому что папа говорит. И ты живешь там. Тебе придется.
Более чем логичные рассуждения. Если брать в расчет Берлин и Германию, а не намечающийся переезд в США. Хотя, до лета еще так много времени... я отваживаю себя от мысли, как мальчики отреагируют на предложение Эдварда перебраться в Берлин. И что скажет Террен, с которой он ужинает завтра вечером. Лучше бы пока об этом не думать.
Гийом идет впереди тележки, без особого интереса изучая полки с молочными продуктами. Йогурты он не особо любит, я уже подметила. Мальчик останавливается возле одной из полок. Показывает мне на бумажные треугольники с ярко-оранжевой эмблемой.
- Сливки, ты говорила? Для соуса.
- Верно, Гийом. Спасибо.
Он подает мне пакетики сливок сам, достав те, что стоят поближе. Аккуратно укладываем их в корзину, подальше от печенья. Гийом обвивает пальцами металлическую паутину тележки. Идет рядом со мной.
Он такой маленький... не знаю, не слишком правильное и рациональное чувство с моей стороны по отношению к одиннадцатилетнему ребенку. И все же... Гийом слишком маленький. Его первая встреча с психотерапевтом состоится в пятницу. Как и Фабиана сегодня, его отвезет и заберет Эдвард. Я думаю, им будет о чем поговорить. Я думаю, Гийому это нужно не меньше, чем Фабу. Просто потому что морально он куда уязвимее. Фабиан продержался столько лишь благодаря внутреннему стержню, этой напускной, выстраданной взрослости. Гиойм бы так не смог.
- Белла?
Он оборачивается на меня, одернув рукава своего джемпера. Кажется более задумчивым, чем прежде.
- М-м?
- Кто учил тебя готовить?
- Мама немного... но в основном я училась сама.
- Как это?
- У нас была большая книга с рецептами, я просто экспериментировала, когда было скучно. Так и научилась.
- Меня иногда учит папа... а мама почти не готовит уже.
Я вдруг задумываюсь, что понятия не имею, чем занимается Террен.
- Наверное, у нее много работы, Гиойм. А из папы вышел бы отличный учитель.
Гийом вздыхает, натужно улыбнувшись. Глаза у него грустные.
- Можно я посмотрю, как ты готовишь лазанью сегодня?
- Мы все сделаем вместе, - обещаю ему, погладив по ладони.
Мальчик оживает, недоверчиво глянув на меня из-под ресниц.
- Правда?..
- Еще как. Договорились.
На кассе Гийомка помогает мне выложить все продукты на ленту. По ту сторону от нее стоит специальный человек, что упаковывает товары в темно-бежевые бумажные пакеты. Плотные, почти картонные, с крайне удобными синими ручками с эмблемой магазина. Гийом хмуро наблюдает за скоростью его работы – я помню, что он сам любит собирать покупки по пакетам.
Я Я расплачиваюсь картой Эдварда. Все еще не могу к этому привыкнуть. Мы с Falke говорили о браке вчерашним вечером, казалось бы, уже пора... и все же, матово-черная шероховатая поверхность карты меня тревожит. Пин-код не требуется, хотя сумма немаленькая – да и магазин не из дешевых, сколько бы такие места Сокол мне не советовал. Интересно, на карте есть какие-то лимиты? Она на имя Эдварда, но не основная.
И я вдруг задумываюсь... глядя, как мужчина в синей униформе упаковывает наши продукты, а Гийом в джемпере «Marc O’Polo» ищет на дне пакета немецкий яблочный сок, задумываюсь... а сколько в принципе Эдварда зарабатывает? Мне никогда не была интересна конкретная цифра. Она не имела – и не имеет значения. Однако в свете последних событий, если мы и вправду станем семьей, получить хоть какие-то ориентиры бы стоило.
- Будем ждать вас снова, мисс, - профессионально улыбается мне упаковщик, в идеальном порядке расположив пакеты с продуктами на дне корзины. Гийом, снова принявший бразды управления, уже на низком старте.
- Спасибо, - растерянно отвечаю мужчине я. Он чем-то похож на Керра и меня это смущает. Внимательные серые глаза. Очки в тонкой оправе. Электронный браслет-часы на запястье. И невозмутимое, отрепетированное сто раз выражение лица. В Берлине все как-то более живо... но и куда более запутано тоже.
- До свидания.
- До свидания, мисс, - мягко кивает он. Гийом разворачивает тележку в направлении выхода из кассовой зоны, а упаковщик провожает меня взглядом. Считает, что незаметно, но я вижу.
- Бар в той стороне! – восклицает Гийом, когда я указываю ему на лифт к паркингу.
- Давай сперва оставим продукты в машине. Это быстро.
В огромном багажнике «Порше» нашлось бы место еще такому же количество покупок. Паркер воодушевленно перекладывает пакеты, следя, чтобы ничего не рассыпалось. Такие простые занятия, в которые активно вовлечен, Паркеру нравятся. Я чувствовала что-то похожее в своей семье пару раз – будто ты на своем месте, ты тут нужен, все хорошо. Хотелось бы, чтобы у Парки это ощущение сохранилось подольше.
Молочный бар располагается в конце холла второго этажа. Мы проходим магазины с одеждой и обувью, «Рай игрушек», на который Паркер к моему удивлению вообще не реагирует, салоны связи и даже дизайнерское бюро. Засматриваюсь на большой белый диван, выставленный на масштабной витрине. Ловлю себя на мысли, что представляю, вписался бы он в наш дом или нет. Быть может, слова Falke о том, что мне суждено стать его хозяйкой – и вот тогда я войду во вкус обустройства дома и дизайна – имеют смысл.
Я нахожу Гийома в пятидесяти метрах от салона мебели, у зоомагазина. Арка-вход сразу демонстрирует посетителям всех представителей животного мира, доступных к покупке. Слева клетки с грызунами и птицами, а вот справа – пару закрытых манежей со щенками и котятами. Гийом завороженно наблюдает за маленькими лабрадорами. У каждого на шее цветная лента-ошейник разных цветов. Светлые – девочки, темные – мальчики. И множество игрушек, с которыми щенки прямо сейчас играют. Приглянувшийся Гийому малыш-лабрадор с розовым носом со всей своей детской силой тянет на себя плюшевую косточку. Второй щенок, шоколадно-подпалый, так просто ему не уступает. Мне кажется, они даже тихонько рычат.
Я присаживаюсь рядом с Гиймом, мягко коснувшись его спинки. Юный Каллен вздыхает.
- Тебе нравятся щенки?
- Они так любят играть, - кивает Паркер, подступив на шаг ближе ко мне и неявно, но прислонившись бедром к плечу. Кладет руку у ворота моего пальто.
- Хорошие друзья для игр, это правда.
- У тебя была собака?
- Нет, Парки. Но я всегда хотела.
- Я тоже. Только папа никогда не согласится.
- Ты так думаешь?
Паркер вздыхает, с грустью посмотрев на щенков по ту сторону стекла.
- Да. С животными много забот – он так говорит.
Интересно. Эдвард ведь упоминал при мне дом, семью и собаку, если захочу. Надо будет выяснить его отношение к домашним питомцам. В конце концов, Парки, мне кажется, щенок пойдет только на пользу. Да и с обязанностями по уходу, думаю, он справится.
- Кто знает, что будет завтра, Гийом, - философски замечаю я. – Пойдем за коктейлями? Или еще пару минут посмотрим?
- Еще пару минут, - протягивает мальчик, грустно улыбнувшись, когда розовоносый щенок утыкается лбом в стекло витрины. Забывает про косточку, вдруг тоже засмотревшись на Гийома. Это умилительно.
В молочном баре, заняв свое место за высоким столом, Гийом размешивает разноцветной трубочкой свой молочный коктейль. Здесь их подают в больших пластиковых стаканах с украшением из вафель, фруктов и ягод на шпажке. Шапка взбитых сливок высится над всем этим молочным великолепием. У Гийома – клубничный «День на пляже».
- А твой коктейль?
- Сейчас принесут, - успокаиваю его, оглянувшись на барную стойку. Там уже наготове стоит мой гранатовый американо – чтобы это не значило.
Когда официантка приносит его к нашему столику, Гийом хмурится снова.
- Это не коктейль.
- Это кофе, Парки, порой даже лучше, - посмеиваюсь, поблагодарив девушку. Помешиваю напиток чайной ложкой. Пробую. Неплохо.
Это место идеально чистое, спокойное и даже уютное. Оглядываю его, отпивая еще кофе, пока Гийом наслаждается вкусом коктейля. Здесь все сделано для детей, но и взрослым атмосфера понравится, ничего излишне яркого или выдающегося. Наоборот, все формы обтекаемые, мебель эргономичная, лабиринт из затейливых полу-квадратов на полу – для самых маленьких. Стилизованные зоны «раскопок динозавров», «утра принцессы» и «гонки на диком западе» полукругом огибают главный зал. Туалетная комната выполнена в стиле джунглей, игрушечные обезьянки свисают с потолка, детские раковины в форме бананов, мыло с ароматом папайи. Что-то удивительное. Еще одно fancy place.
- Белла?
- М-м?
Я поднимаю на него глаза, оторвавшись от интерьера заведения, и Гийом будто бы немного теряется. Но собирается с силами, чтобы продолжить. По кругу перемешивает свой наполовину выпитый коктейль разноцветной соломинкой.
- Твои мама и папа жили вместе?
- Когда-то давно. Они развелись, когда мне было 12, Гийом.
- И ты не грустила?..
- Конечно грустила, - доверительно отвечаю ему, мягко посмотрев в глаза. Гийом кажется мне смущенным. – И это правильно – грустить. Но мы ничего не можем исправить, как бы не хотели. Некоторым людям друг с другом просто не по пути.
- Я почти не помню, как это, когда мы жили вместе, - вздыхает Паркер, отодвинув от края бокала половинку клубники. – Папа как будто бы всегда был так далеко.
- И мама, и папа любят вас одинаково сильно, вне зависимости от расстояний.
- Я много раз это слышал. Ты в это веришь?
Ох, Парки. Знал бы ты о моей семье...
- Я думаю, что так и есть, - и уклончиво, и прямо отвечаю ему, отпив еще кофе. – К тому же, папа будет использовать каждую возможность, чтобы побыть с вами.
- Но теперь ему и с тобой надо побыть...
- Вы – в приоритете, - обещаю Паркеру очень четко и уверенно, он даже поднимает на меня глаза. Неявно улыбается.
- Правда?..
- Правда, Парки, ну конечно же!
Пару минут он пьет коктейль в тишине, то и дело посматривая на барную стойку, где взбивают новую порцию молока для следующих посетителей.
- С папой все иначе, чем с мамой, - признается мне, сдвинув с края бокала печенюшку в форме морской звезды. – С ним очень... просто. Он всегда меня слушает.
Быть может, у тебя еще будет возможность пожить с папой под одной крышей подольше, Парки. Если это, о чем ты мечтаешь и если эта идея – не в теории, а на практике – придется тебе по душе, мысленно замечаю я. Но вслух говорю другое, разговора о будущем у Калленов еще не было.
- Вы очень похожи и очень друг друга любите. Это заметно.
- Ты тоже его любишь.
- Верно, Парки. Очень.
Паркер как-то застенчиво усмехается, доедая фрукты и ягоды со шпажки. Пожимает плечами.
- Тогда вам нужно остаться вместе. И с нами.
- Все для этого сделаем, - обещаю ему, погладив по ладони рядом со своей. Паркер улыбается.
В половину шестого, закончив с магазинами, коктейлями и искренними разговорами, мы с Паркером выезжаем в сторону дома. Хором подпеваем песне «You make it feel like Christmas» на одной из радиостанций. Смеемся. Паркер в восторге.
* * *
Эдвард с Фабианом приезжают домой в начале седьмого. Эдвард предварительно присылает мне смс, поэтому с таймингом у нас с Парки все в порядке. Он, уже переодевшись в домашний серый костюм, полноценно поучаствовавший в приготовлении соуса бешамель, бежит к папе с исключительным задором. Смеется, когда тот его ловит. Прижимает к себе, как самую большую драгоценность, бережно погладив по светлым волосам. Паркер льнет к отцу, еще холодному от мороза, с не меньшим энтузиазмом. Даже мрачноватый Фабиан скованно улыбается.
- Ну привет, мой Spatzen, - выдыхает Эдвард, поцеловав его щеку. Гийом смеется.
- Привет, папочка. Привет, Фаби!
Фабиан, не изменяя себе, весь в черном. На его ботинках еще тает снег, в черных волосах запутались снежинки. Лицо у Фабиана бледное, но терпимо. Темные глаза подернуты печалью, едва уловимо мерцают. Фабиану нелегко далась эта встреча, я могу сказать это по одному лишь его взгляду. Но тот факт, что он пытается, что не сдался – самое большое достижение. Фабиан уже победил. Просто потому, что старается с этим кошмаром справиться.
- Привет, Гийом, - тихо отвечает брату, коснувшись его руки.
- Ты холодный, Тревор! Прямо как папа!
- На улице холодно.
Эдвард отпускает Парки, снимая пальто, и тот нетерпеливо вьется рядом. Ему хочется показать папе, какой густой получился у нас бешамель.
Эдвард оглядывается на Фабиана, придержав ладонь младшего сына. Говорит ему что-то одними губами – и юноша медленно, устало кивает. Без единого звука.
Эдвард дает ему минутку. По пути к ванной останавливается у дверного проема, где жду я. Улыбается, мягко погладив мою спину.
- Привет и тебе, Liebe.
- Добро пожаловать домой, мистер Каллен, - тянусь ему навстречу, легко поцеловав в щеку. Гийом, притихнув у папиной руки, наблюдает за нами из-под ресниц. Кажется, улыбается.
- Вы с Парки сегодня главные по ужину?
- Он очень помог мне с лазаньей, - подмигивает мальчику, что так и млеет от похвалы. – Мойте руки и можем садиться за стол.
- Мы быстро, - энергично кивает Эдвард. Посматривает на меня с любопытством, когда подступаю к нему на шаг ближе. Делаю вид, что поправляю воротничок рубашки, и без того идеальный. Тихо, чтобы лишь он услышал, зову:
- У вас все хорошо?
Falke не отпускает мой взгляд, неглубоко вздохнув. У его глаз узкие морщинки хмурости. Синие глаза мерцают.
- Терпимо, - также неслышно отвечает он.
Фабиан, уже раздевшись, достает из кармана пальто свой телефон. Отвечает на сообщение, хмуро посмотрев на экран. Гийом настойчиво увлекает папу к ванной комнате.
- Хорошо-хорошо, Spatzen.
Фабиан несколько потерянно оглядывается по сторонам, убрав мобильный. Не отворачивается от меня, не избегает прямого взгляда. Наоборот, сам идет навстречу.
- Твои глаза говорят больше тебя, Изз.
Я бережно, очень мягко касаюсь его руки. Тревор не скидывает мою ладонь, доверяется, хоть и смотрит внимательным взглядом. Следующий вдох у него выходит тихий, почти что сорванный.
- Как ты, Тревор?
- Нормально. Я думал, будет хуже.
- Все получится, ты ведь знаешь? Я восхищаюсь твоей решимостью.
- Громкие же у тебя слова последнее время.
- Я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо, Тревор.
- Я уже говорил, как это удивляет? – насилу усмехается он.
- Придется принять данностью, - я бережно, давая отстраниться, касаюсь его плеча. Но Тревор не двигается с места. И я, расценив это молчаливым согласием, некрепко мальчика обнимаю. Он секунду стоит неподвижно. Может две. А потом подается на мне навстречу. И на мгновенье крепко, даже слишком крепко для юноши, сжимает меня в объятьях. Чувствую, как немного дрожит его спина. И как иступлено стучит сердце.
- Прости, Изза... прости...
- Все в порядке, в порядке, - уговариваю, ответно обняв чуть крепче. – Все хорошо.
Фабиан, ничего мне не ответив, не отстраняется еще пару секунд. А потом вдруг резко отступает назад. Сглатывает. Глаза у него влажные.
- Хорошо, - эхом повторяет, сдавленно кивнув.
Затихает плеск воды в ванной. Парки с Эдвардом возвращаются в коридор.
- Будем ужинать? – разряжает обстановку Парки. Оглядывается на всех нас с хорошо ощутимым вопросом.
- Да, - поддерживает Эдвард. – Пойдемте ужинать.
Мы с Фабианом молча следуем за ними.
Семейный вечер проходит спокойно. Даже слишком спокойно, если учесть все, что произошло в эту среду. Но мальчикам нравится лазанья – мягкая в серединке, но с поджаристой корочкой сыра по краям, Парки разряжает обстановку рассказами о первом школьном дне и даже Тревор, отпустив ситуацию, проникается домашней атмосферой. Может, сперва несколько наигранно, через силу... но к концу ужина его молчаливость уступает место тихой беседе. В конце концов, сегодня в школе он большую часть дня провел с Сибель, их даже посадили вместе на литературе. Да и на математике, в тесте по базовым знаниям прошлого семестра, Тревор набрал максимальный балл.
На десерт у нас кокосовое и шоколадное печенье, что Гийом с запасом набрал в магазине.
- Ну ты даешь, мой Spatzen, - подшучивает Эдвард, изучив наши припасы сладкого в верхних шкафчиках.
Гийом забирает себе чашку с чаем, размешивая его маленькой ложкой.
- Ты не будешь печенье, пап?
- Только если попробовать, малыш, - Эдвард возвращается на свое место за столом между сыновьями, благодарно мне кивая, когда подаю ему чай. – Не люблю сладкое.
- Нам больше достанется, - философски подмечает Фабиан, кладя на свое блюдце сразу три разных печенья. – Молодец, Гийом.
После ужина убрать стол мне помогает Фабиан. Гийом включает «Утиные истории» в зале. Эдвард, вынужденный отвлечься на рабочий звонок, настаивает, чтобы мы оставили все как есть – он сам займется посудой.
- У нас все под контролем, Эдвард, - отправляю его, погладив по плечу. Разрывается в руках мужчины мобильный, но он его пока упрямо игнорирует. – Иди.
- Ужин и так был на тебе, Белл...
- Сколько еще на мне будет ужинов – это только начало, - улыбаюсь ему я и Эдвард мрачновато, но все же улыбается в ответ. Сам себе качает головой.
- С меня завтрак.
- Как скажешь.
Фабиан наблюдает за нашим взаимодействием аккуратно, но вполне себе внимательно. Методично складывает тарелку в посудомойку.
- Я никогда его таким не видел.
Смотрю Каллену вслед, когда закрывает за собой дверь домашнего офиса. Отвечает кому-то на немецком.
- Решительным? По-моему, только такой он и есть, Фаби.
- Спокойным.
Складываю приборы в выдвижное отделение посудомойки.
- Думаешь? Мне казалось, только папино спокойствие нас всегда и спасало.
- Сейчас это по-другому. Это внутренняя уверенность, такая приятная, гулкая тишина. Потому что у него есть ты.
Парень смотрит на меня очень серьезно, ни на секунду в своих словах не сомневается. Он в принципе стал куда откровеннее и куда прямее последнее время. А еще, он мне абсолютно доверяет. И в этом доверии куда больше выстраданного, чем у Гийома – просто в силу случившихся с Фабианом событий. Он идет по тонкому льду, но идет, не останавливается. И я всегда буду ждать его на том берегу – чтобы ни случилось, сколько бы времени не потребовалось.
- Спасибо, Тревор.
Он неглубоко вздыхает, задвинув ящик посудомоечной машины. Все уже внутри, можно запускать программу. Моет руки в раковине, самостоятельно нажав на кнопку «старт». Оглядывается на меня через плечо.
- Я никогда не забуду, что ты для меня сделала.
- Ну что ты, Фабиан.
- Нет, послушай, - призывает, подняв ладонь и очень стараясь говорить ровно, - я говорил сегодня с доктором Кроули. Я говорил с ним, потому что я еще жив. А жив, потому что сказал папе о Кэтт. Ты мне помогла. Я бы закончил все куда быстрее и прозаичнее, если бы тебя тут не было, Белла. И ты тоже это знаешь.
Эта его черная одежда. Траурное выражение лица. Бледность. Огромные темные глаза на мокром месте. И голос. Почти что баритон Эдварда. Фабиан – как воплощение его души, самое яркое, самое честное ее отражение. Но при этом потрясающий человек сам по себе. Я даже представить не могу, что ждет его в будущем – нечто очень значительное.
- Иди ко мне, Тревви.
Он вздыхает, чуть поморщившись. Упирается обеими ладонями в тумбу у раковины, а потом так же резко ее отпускает. Сам меня обнимает, первый. Утыкается подбородком в мое плечо. Совсем немного, а дрожит.
Мой мальчик.
- Я всегда буду рядом, - обещаю ему, не поднимаясь выше доверительного шепота, но и не отпуская от себя дальше, чем мог бы как следует его слышать. – Чтобы не было и как бы оно не сложилось, я всегда в твоем распоряжении. Ты можешь прийти с чем угодно и сказать мне что угодно – как и папе, Тревор. Я обещаю, мы все решим.
- Как бы тебе не пожалеть...
- Ну, Тревор, - легко улыбаюсь, крепче обняв его плечи. – Ни за что.
Где-то на заднем фоне звучат голоса утят из мультика. Негромко постукивает посудомойка, заработавшая на полную мощность. В глубине дома слышен голос Эдварда. И Фабиан так же крепко, как и в самый первый раз, обнимает меня. Дышит часто, но не критично. Молчит.
Сам отстраняется пару минут спустя. Медленно, словно бы нехотя, словно бы осторожно. На правой щеке у него слезная дорожка. Тревор смущенно пожимает плечами, вытирая ее. Жмурится.
- У тебя будет великолепная жизнь, - обещаю ему, легко коснувшись челюсти – там, где еще остались слезы. Тревор не вздрагивает, не дергается. Он больше меня не боится. – Ты даже удивишься, насколько великолепная. Уже очень скоро все станет на свои места – а этот ужас забудется. Ты о нем и не вспомнишь, Тревор. О ней.
- Ты была права, она не стоит не то что жизни, даже часа моего с Сибель... даже... ничего.
- Вот именно, - улыбаюсь ему, заглянув в глаза. Там медленно, но верно разливается облегчение. И это – только начало.
Гийом из гостиной зовет нас посмотреть «Утиные истории». Фабиан усмехается, сморгнув остатки соленой влаги. Кивает мне на зал. Через минут пятнадцать к нам присоединяется и Эдвард.
- Продолжение -
Источник: http://robsten.ru/forum/29-3233-1
